Преступление было совершено еще в апреле 2019 года. Однако только на днях суд Иллинойса предъявил ребенку обвинение и вместе с этим разрешил назвать его имя и раскрыть внешность. Ранее это было запрещено, поскольку велось следствие, и мальчик был защищен федеральным законом, ведь на момент, когда он совершил преступление, ему было всего восемь.
“Не считайте моего сына монстром”
6 апреля 2019 года примерно в 11 часов вечера парк мобильных домов Timberline в пригороде Гудфилд (штат Иллинойс) заволокло клубами дыма – горел мобильный домик, в котором со своими тремя детьми, женихом и своей бабушкой жила 27-летняя Катрина Алвуд.
В Иллинойсе только между двумя крупными городами, такими, как Пеория и Блумингтон таких парков больше сорока. Средняя стоимость мобильного дома в них около двадцати тысяч долларов.
Но в отличие от многих из них, в Timbirline тихо и спокойно: территория и скромные домики выглядят ухоженно, почти все взрослое население этого парка работает, многие семьи растят по трое и больше детей. В общей сложности тут живет тысяча человек.
В доме Катрины Алвуд, кроме нее самое проживали также 69-летняя Катрин Мюррей (бабушка Катрины), 34-летний ветеран армии США Джейсон Уолл (жених Катрины), их с Катриной дети – годовалый Даймон Уолл и двухлетняя Ариэль Уолл, а также Кайл Алвуд, сын Катрины от других отношений.
В день трагедии в домике осталась ночевать еще и годовалая Роуз Алвуд – дочь сестры Катрины.
Кайл поджег дом, когда все уже спали.
Сначала соседи услышали взрыв, после которого здание вспыхнуло как спичка. Катрина успела выскочить из дома. Отчим мальчика, Джейсон, пытался выбраться, звал на помощь, но быстро потерял сознание…
По мнению экспертов, и дети, и взрослые умерли в течение нескольких минут, надышавшись угарным газом.
– Я стояла у окна своего горящего дома, и кричала сыну и дочери, что люблю их и очень сожалею, что не могу их спасти, – рассказала Катрина в эмоциональном интервью каналу CBS. – Я надеюсь, что они слышали это. Я сказала и Джейсону тоже, что люблю его… А потом крики Джейсона прекратились и что-то подсказало мне, что все они ушли.
Фото CBS
После пожара Кайл и его мама оказались в госпитале.
Одна из тетушек мальчика – Эмбер Бейер – тут же открыла в Facebook страницу для пожертвований (сейчас она удалена), чтобы помочь ему и его маме.
– Они потеряли все, – сказала она тогда. – Кайлу нужна одежда его размера, а еще он очень беспокоится о своем GoPro. В общем, как обычный ребенок.
Жители парка, потрясенные трагедией, начали собирать вещи и деньги для выживших. А потом за Кайлом пришла полиция…
Поскольку на момент совершения преступления мальчику было всего восемь, всю информацию о нем моментально засекретили. Журналистам не сообщили даже имена погибших, опасаясь, что они начнут собственное расследование и узнают кто именно сжег свою семью. А жителям мобильного городка было рекомендовано воздержаться от распространения информации. Один из местных жителей все-таки выложил имена погибших в Фейсбуке, но или представители СМИ не нашли их, или, скорей всего, не рискнули воспользоваться этими данными, поскольку юный поджигатель был защищен федеральным законом и придать огласке его имя автоматически означало – получить иск от родных ребенка.
Несколько месяцев Кайла допрашивали детективы, с ним работали психологи и психиатры. Все они пытались установить мотив. И понять – осознавал ли он что делал или нет.
Психиатрическая экспертиза показала, что ребенок спланировал поджог заранее. Судья, выслушав доводы обвинения и защиты и задав ребенку несколько вопросов, выдвинул против него сразу пять пунктов обвинений: в убийстве первой степени (first degree murder), два обвинения в поджоге и один эпизод поджога при отягчающих обстоятельствах. Что крайне странно, учитывая, что по законам штата обвинения не могут предъявляться детям младше тринадцати лет.
Фото CBS
Катрина, несмотря ни на что, защищает сына. Журналистам она рассказала, что Кайлу задолго до трагедии диагностировали шизофрению, СДВГ (нарушение развития неврологическо-поведенческого характера, при котором ярко выражена гиперактивность и дефицит внимания) и биполярное расстройство, он принимал таблетки каждое утро. Об этом знали органы местной опеки, ребенок был под их контролем. За восемь лет его жизни сотрудники опеки встречались с матерью мальчика больше десяти раз.
Катрина добавила, что сын и раньше интересовался всем, что связано с огнем. А еще, что она любит его и не считает монстром, как все другие.
– Все смотрят на него так, будто он какой-то монстр, но это не то, кем он является, – сказала она. – Люди делают ошибки, вот что это такое. Да, произошла ужасная трагедия, но это все равно не то, что должно отвергнуть меня от него. Я надеюсь, что судья примет во внимание его проблемы с психическим здоровьем и проявит снисходительность. У него доброе сердце. Он помогал мне кормить его брата и сестру, помогал мне учить их ходить. Да, он должен быть наказан, но в первую очередь ему нужна помощь взрослых, вот что ему нужно.
Он любил Джейсона, Джейсон был его папой, и он называл его папой. Он поджег дом, но не хотел никого убивать. Я знаю это.
Он плачет, плачет и плачет, потому что скучает по своей семье.
Родная тетя Кайла, Саманта Алвуд, которая потеряла в огне свою маленькую дочь Роуз, хочет, чтобы ее племянника отправили сначала в тюрьму для несовершеннолетних, а потом в тюрьму для взрослых. Поскольку считает, что Кайл знал, что делал.
Даже если Кайл будет признан виновным, он не будет заключен в тюрьму, а, скорей всего, будет находиться под наблюдением специалистов не менее пяти лет.
В настоящее время мальчик живет в приемной семье, его местонахождение скрывается. Очередное слушание по его делу пройдет 21 октября.
