Медесестра Днейл – одна из многих, которые прибыли в Нью-Йорк из других городов и штатов на помощь коллегам.
Она не первый год работает с больными, но впервые столкнулась с таким количеством смертей…
– Меня зовут Днейл Шмолл, я медсестра отделения интенсивной терапии. В настоящее время я в Нью-Йорке, работаю в режиме быстрого реагирования на Ковид, – так начинает свое обращение молодая женщина.
– Сегодня у меня был действительно тяжелый день, – говорит она и начинает плакать и разговаривать неразборчиво.
Почти все свое видеообращение мужественная медсестра плачет.
– Я не знаю, я просто чувствую, что тут столько всего, что не каждый может вынести это.
Я устала входить в палату, а наши пациенты там мертвы. Вы просто входите в палату, а там – мертвое тело, и вы звоните семье и рассказываете им эту новость…
Я очень расстроена из-за моих коллег, которые погибли, заботясь о людях.
Я плохо себя чувствую из-за пациентов, которые не выжили, особенно за …. (неразборчиво).
Я плакала всю дорогу домой.
И водитель Убера спросил в порядке ли я.
А я просто хочу, чтобы люди поняли, какой уровень стресса у этой работы…
Меня никогда не готовили к такому.
Хотелось бы, чтобы эти умершие люди просто поняли, что все стараются, мы все и очень.
У нас есть призвание, чтобы делать эту работу
Но иногда я чувствую, что люди забывают, что мы тоже люди.
Мы люди, как и все остальные.
У нас есть эмоции [неразборчиво].
Я хотела бы, чтобы люди… [неразборчиво]. У всех нас есть сострадание друг к другу.
Если вы думаете, что для сострадания нужно какое-то особенное время… Сейчас самое время сочувствовать друг другу и, по крайней мере, заметить, через что проходят другие люди.
Мне просто так грустно, почти 3 часа ночи, а я должна быть опять на работе уже в 6:45.
Я чувствую, что мне не с кем поговорить, я не могу позвонить маме, потому что тогда она будет беспокоиться обо мне, она не хотела, чтобы я занималась этим с самого начала.
Я не могу позвонить своим сестрам, потому что я не хочу, чтобы и они были в стрессе.
У меня есть друзья-медсестры, которые все это понимают, но я почти уверена, что они переживают нечто подобное, и я не хочу добавлять им еще стресса.
Поэтому вы плачете в Убере по дороге домой или в ванной, поэтому не с кем поговорить.
Я думаю, что больницы должны привлекать психологов хотя бы потому, что мы все действительно беспокоимся о наших пациентах. И если медсестры и медбратья не в порядке, то некому будет заботиться о пациентах.
У нас 10, 14 пациентов [неразборчиво], 7 из них дети, благослови их душу.
Они, они прикованы к постели, они ничего не могут сделать для себя, а как я могу позаботиться о 30 людях сразу?
Здесь так плохо, ребята, вы просто не понимаете.
Я знаю, что люди будут смотреть это и смеяться, и мне все равно, просто я просто чувствую, что кто-то должен выразить свои эмоции по поводу того, что здесь происходит.
Грустная часть этого всего в том, что я действительно чувствую, что никого это не волнует. Никого не волнует, что мы чувствуем, потому что это наша работа. Это то, на что вы подписались, верно?
Я желаю всем удачи, я думаю, что мы все сможем пройти через это, если будем держаться вместе, я думаю, что сейчас я попытаюсь немного поспать.
После этой фразы медсестра выключила телефон. Неизвестно, удалось ли ей уснуть…
Наши медики не готовы к этому не потому, что они в принципе плохо подготовлены, а потому что никто не готовил их к потерям как на войне.
Эксперты считают, что все, имевшие дело с больными COVID-19, после окончания карантина должны будут пройти лечение от посттравматического синдрома, потому что перенесенный ими стресс равен тому, который человек получает на войне.
Берегите наших медиков, оставайтесь дома, соблюдайте карантин, не добавляйте им работы и стресса. Этого у них и без вас достаточно.
