Ну да – основательные отцы в Америке. За десять лет жизни здесь у меня на многое открылись и закрылись глаза: то, что казалось минусом, оказалось плюсом. То, что преподносили как плюс, выяснилось – несли как крест.
Но в одном плюсе я до сих пор «непокобелима»: отцы в Америке вельми основательные! И не потому, что эта страна «не по кобелям». Ещё как по кобелям!
Первые три месяца я пребывала в елейной эйфории и строчила письма на родину: здесь пары ходят «за ручку», пылинки с жён сдувают, семья – это святое! В течениe следующих трёх лет у нас развелись шесть счастливых пар друзей! Так что люди как люди, («квартирный вопрос» их не испортил), и, даже разведясь, отцы с пеной у рта отстаивают своё право видеть и баловать детей!
– Три четверга мои! – вопят они, брызгая праведным гневом на agreement- расписание праздников.
– Меняю День Колумба на Пасху и День Благодарения! Зато весь Кристмас твой, – торгуются они, пытаясь заграбастать себе выходной подлиннее!
– Ты привезла их на полчаса позже, значит я вправе вычесть эти полчаса из твоего следующего выходного! Впредь будь пунктуальней и не вынуждай меня звонить в полицию!
Вот они какие любящие, эти отцы!
Мне это в диковинку. Куда понятнее и роднее избитая схема: развёлся и «сделал ручкой». Ищи-свищи злостного алиментщика по полям и весям. А там, глядишь, какая-то «счастливица» подобралась и подобрала на перевоспитание. И пошёл новоиспеченный муж и отец по второму кругу. Но что общего у папаш заграничных и отечественных: их разбирают тёпленькими!
Как-то утром я вышла за почтой и обнаружила, что вся наша улочка заблокирована огромными трейлерами.
– Что это за грузовики? – спросила я соседку. Мы усиленно делали вид, что копаемся в почтовом ящике.
– Это новая гёрлфренд Игнасио, Камилла, въезжает! – посплетничала с удовольствием она.
– А!
Камилла три месяца занята: переделывает дом под себя, бежит встречать его детей со школьного автобуса, угощает овсяным печеньем. А она ничего, эта девчонка Камилла! И как только я привыкаю к Камилле….
– Что это за грузовики?
– Это Камилла съезжает!
Камиллы приходят и уходят, но дети с папой всегда! Три четверга – как штык! Конечно же я нагнетаю чуток: есть исключения из правил. Нерадивые отцы встречаются по обе стороны континента. Поэтому те, о ком пойдёт речь, могут быть как исключением, так и правилом.
Утренний папа
Этот папа очень мил! Они вообще все в семье милашки: и его молоденькая жена, и их ребятишки. Все, как на подбор, кудряши с обаятельными ямочками на щеках. Все, кроме папы. Папа лысый. Но это его не портит. Когда он улыбается, у него тоже играют ямочки. Мы обычно тусуемся пару минут перед приходом школьного автобуса, перекидываемся ничего не значащими фразами, потом засовываем зацелованных детей в yellow submarine и расшаркиваемся себе по своим делам.
Этим утром мы с Чабом (а он персона важная в данной коалиции – третьеклассник! Остальные: девочки второклассница и первоклашка, и так, по мелочи – садиковская) потихоньку подтягиваемся к нашему углу, где уже собрались все «ямочки» и утренний папа отчитывает старшую ямочку:
– Ты не должна была так поступать! Если ты видела, кто уронил впопыхах заколку, ты должна была её вернуть несчастной девочке!
– Ничего не должна! Что упало – то пропало! – упорствовала малявка.
– Но это же воровство! – её папа кидает мне многозначительный взгляд. Я бросаюсь на подмогу. Но как только я открываю рот, мой отпрыск выдаёт:
– Ничего не воровство! Я тоже видел, как мальчик оставил карандаш на столе, и забрал! Теперь это мой любимый карандаш!
– Айден! – восклицаю я, – это и есть форменное воровство! Ты обязан был вернуть карандаш хозяину!
– Ничего не обязан! – кричат уже хором оба воришки, – в следующий раз не будут раззявами!
Мы переглядываемся с отцом в шоке от этих coming аутов!
-Н-да, мы, похоже, отлично справляемся с parenting! -смущенно шутит он.
– Ага! «Родители года!» -подхватываю я.
Приходит автобус, мы, насупив брови, строго целуем детей: ну-ну, дома ещё поговорим! Подожди же!
Автобус уходит, и тут мы, конечно, соглашаемся, что, мол, на самом-то деле ничего такого прям страшного не случилось. Ну подворовывают малёхо! Зато наши дети чему-нибудь научат этих раззяв! Ха – ха. Хо – хо! Я старше его на десять лет и нет у меня таких очаровательных ямочек, зато больше волос! И я по-женски умничаю и рисуюсь немножко. А потом прихожу домой и обнаруживаю, что всё это время умничала с громадными коричневыми усами от кофейной чашки.
Спортивный батя
После школы у нас тренировки. Бразильский джиу-джитсу. Каждый день. Иногда у старшего частный урок, затем регулярный, потом у младшего. Именно в эти два часа у меня есть единственный шанс писать! Поэтому я цепляю забрало из брони непроницаемости и вжимаюсь в самый дальний угол, куда не доползают младенцы!
– Яна! Привет! Чем это ты тут так занята? (младенцы не доползают, а их бати – вполне). Этот балагур и шутник – отец друга и партнера Айдена по борьбе.
– Я? Э.. Я тут пишу! – скромно улыбаюсь я, прикрывая ладонью каракули.
– А! Точно! – бьет себя по лбу догадливый родитель, – мне говорили, у тебя свой блог!
Я зарделась. Надо же, ему говорили! Молча киваю, возвращаясь к писанине.
– И когда ты только время находишь! С двумя детьми, школа, дом!
– Да только на тренировках и получается выкроить время. Вот ЭТИ, ЭТИ САМЫЕ драгоценные минуты я и трачу на творчество! – делаю я пафосный акцент. Он присматривается ко мне. Кажется, понял! Неловко, конечно, но…
– Как я тебя понимаю! Ведь очень важно! Чрезвычайно важно – иметь возможность сосредоточиться!
– Чрезвычайно. Вот тут ты прав – очень и очень важно.
Он замолкает. Я склоняюсь над тетрадкой.
– А о чём ты пишешь? – не выдерживает он и минуты!
Да блин! Я, вздохнув, откладываю ручку. Так конкретно и не расскажешь, о чём…
– Я вот почему спрашиваю: мой друг женат на русской. Она готовит борщ и пишет об этом. Пищевой блог у неё. Вы, русские, все пишите? О борщах?
Ну почему же – о борщах? «Что ж сразу лапша? А впрочем, и лапша хороша!» Я терпеливо объясняю, что пишу на разные темы. Вот даже про рэп-баттл писала! Да-да, не смотри на меня так, у нас тоже есть рэперы! Оксимирон и Слава КПСС! Меня читают и подростки!
«Я здесь чисто по фану, поглумиться над слабым..Йо!
Обличительный пафос – это пшик против папы!»
Папа смотрит недоверчиво, как будто я ему лапшу на уши вешаю.
– Готовит всякую фигню и пишет об этом, – сокрушаясь, гнёт свою линию он. Он всё ещё о той, другой писательнице. По-моему.
– Чего это фигню вдруг? Борщ – не фигня! Может, она просто не умеет его готовить!- вступаюсь я за борщ. Писать он мне не даст, это очевидно.
– Как это? Суп из свеклы? Самая фиговина и есть!
Я начинаю закипать! Вдруг он бросает недовольный взгляд на мат, где катаются, хохоча, наши мальчишки.
– Слушай-ка! А не могла бы ты попросить своего малого, чтоб он хорошенько отлупил моего!
– Зачем?– недоуменно вопрошаю я.
– Ну… ради духа соревновательности!
Нервы мои не выдерживают. «Приезжай поскорее и отлупи тут одного папашу!»- пишу я смс мужу.
– Зачем?!
Зачем-зачем. Ради духа соревновательности!
Фазер на ланч
После тренировки мы летим на день рождения! Школьный товарищ Чаба пригласил нас на роллердром. Я зажимаю колёсики на роликовых коньках, фиксирую спичечную ножку сына в громадном ботинке, и малой, как ртутный шарик, выкатывается на каток и сливается с толпой ликующих мальчишек. Сама же не рискую- «ещё скрипит потёртое седло». В прошлый раз какой-то дед в наушниках с таким свистом зафигачил акробатический номер, проезжая в миллиметре, что волной воздуха меня шмякнуло о стену! Как душем Шарко. Было больно. И вообще в нашем возрасте пора задуматься о шейке бедра.
Я запинала свои ролики под стол и огляделась в поисках укромного местечка. Мамаши были заняты сплетнями и пиццей. Одинокий отец сидел поодаль, возле бортика, выглядывая свою молекулу в хаотичном броуновском движении.
Этот насупленный папа, похоже, не трепач. Повезло – как раз допишу свой рассказ!
– Хватит ныть! Иди и пробуй снова! – донеслось до меня. Я подняла глаза: плачущий мальчонка цеплялся за бортик, пока раздосадованный папаша взывал к его мужественности.
– Я сказал, ты не сядешь, пока не научишься держать баланс! Больно ему, бл..Ноги в коленях полусогнуты. Сколько раз повторять!
Слушать это было мучительно. Он, видимо, перехватил мой неприязненный взгляд, добавив:
— Мамаша воспитала хлюпиком!
— Я упала однажды, это больно, скажу я вам, – пробурчала я, не поднимая головы.
– Упал – вскочил! Вот каким должен быть мальчишка. Сцепил зубы, не канючь и борись со страхом! Я таким и был в его возрасте!
– Ну..не все сделаны из резины, – съязвила я. Гуттаперчевый мальчик!
Он уставился на меня во все глаза:
— А ты – русская, да? Точно русская. Вы, русские все такие – рубите с плеча! (blunt!)
Он , уже явно заинтересованный, разглядывал меня и продолжал:
– У меня был опыт с русской! Я тебе скажу, за словом в карман она не лезла. Чуть что, не колеблясь – правду-матку в лицо! Я её за это обожал! Я считаю, это здорово, что вы говорите то, что думаете! Наше общество, с его долбаной политкорректностью, утрачивает простую сущность вещей!
Да-да, кивала я, «сила в правде, брат!» (Нет, мне дадут сегодня дописать рассказ?! Что за день!) А любитель русской словесности пододвинулся поближе и, закинув ногу за ногу, весело продолжал:
– Прикольно, но сама-то она не очень-то была готова к правде. Приготовила она как-то.. это.. суп из свеклы, как он у вас там называется? А, ага, борщ!
(Дался им этот борщ!)
– И спрашивает меня: Ну, как, мол, тебе? Я и говорю: фигня какая-то! Так она обиделась, представь! Говорит, ты мог бы подобрать слова поделикатнее: «борщ – не в моем вкусе!»
Он раскатисто рассмеялся, вспоминая, как чудом остался жив.
– Это ложь во спасение, – заметила я, складывая тетрадки в сумочку. Если со мной кто-то ещё заговорит о борще – ему не поздоровится!
– Слушай! Ты уходишь, уже? А торт?! – заволновался правдоруб.
– Мои дети не едят торт!
– А ты? Ты ешь торт? У нас в Хьюстоне открылся русский ресторан «Терраса», давай сходим на ланч?
– Папа! – жалобно пищит «хлюпик» из-за бортика.
– Возвращайся на ринг!- рявкает гуттаперчевый папа.
– Ну, так что?- обращается он ко мне с умильной улыбкой.
Я подумала, что надо бы найти слова поделикатней:
– Нет, у меня аллергия на латекс.
Папазол с вечеринки
Всю дорогу домой я терзалась мыслью: зачем я брякнула такое?! А вдруг он не понял метафоры? А он наверняка не понял. Думает, небось, что я не уважаю безопасный секс или ещё чего хуже. Вот недаром я не люблю детские праздники!
Дома нас ждала записка, что «мы на вечеринке у Боба. Приходи. Не смей филонить. Это обязательно». Я вздохнула – видимо, сегодня я так не закончу рассказ…
Вечеринка была в самом разгаре, и единственное свободное место было на скамье среди пап. Туда я и втиснулась.
Папам было неудобно перекрикиваться через мою голову, а мне напротив – очень даже удобно. Одна из мам вернулась из Италии и с негодованием рассказывала об уличных воришках. Я вспомнила про местных «утренних воришек», но решила про это умолчать. Для такого случая у меня была припасена сногсшибательная история о том, как нас в Риме чуть не ограбили! История имела оглушительный успех, дамочки смеялись, я тоже была довольна. Но пора и честь знать! Я засобиралась домой («рассказ, рассказ», зудело в голове!)
– Уже? Ты уже уходишь! Нет-нет! Не уходи!- запротестовали американки, – ты так здорово рассказываешь!
– Да? Ну ладно! – плюхнулась я обратно на место, – тогда не уйду! Слыхал, люди не хотят, чтобы я уходила!
Это я уже уже обращалась к папе слева. Он явно не разделял восторг: «ты такой хороший оратор. Тебя не переорать!» (Читалось в его взгляде)
– Конечно, не хотят. Ты забавная,– сказал он, буравя меня глазками.
– Я – да! Я – забавная, – радостно подхватила я, – Э…ЧТО?! Как ты сказал? В смысле, «забавная»?
Он улыбался кривенькой ухмылкой:
– А так. Ты – отличное развлечение. Как Медведь на шаре.
Дамочки замолкли, прислушиваясь: какой ещё медведь?
– Медведь, балансирующий на шаре, – он полез за телефоном,– сейчас найдём видео. Набираем «Московский цирк. Медведь, балансирующий на шаре!»
Подпитые мамашки, хихикая, передавали друг другу телефон с видео мишки в гусарской шляпе и балалайкой в лапах, балансирующим на шаре. Одна треть меня растерялась от наглости, вторая (нет, я уже не могу думать в отрыве от Банана!) – пробовала так и эдак на язык «Медведь на шаре!» Хорошо звучит! Можно было и блог назвать «Медведь нашару!», а третья – грех было не воспользоваться такой удачной идиомой – парировала: похоже, давненько никто не балансировал на твоих balls!
Он онемел. Шквал смеха сопровождал меня, гордо вылезающую из-под стола на выход. Да, мы – русские, мы – blunt, мы – за простую сущность вещей, мы в красивых шляпах – одной рукой варим борщи, а другой – пишем о них рассказы, третьей – играем на балалайке, при этом ловко балансируя на Земном Шаре!
P.S. И всё же один американский папа получил взбучку. Догадаетесь, чей?
Фото Naassom Azevedo/ Unsplash
