В Нью-Йорке постоянные нищие (читай, бездомные) – обычное явление. Я имею в виду – в каждом районе живут свои и, как правило, жители района их хорошо знают. Я на это раньше не обращала внимание. Пока некоторое время назад мне рассказали потрясающую историю про бездомного, который годы просил милостыню на одной и той же улице. Как и водится, он перезнакомился там со всеми, включая и моего приятеля, который и рассказал мне эту историю.
– И вот выхожу я как-то раз на работу, а он сидит такой красивый, подстриженный и на себя не похож, – рассказывает мне приятель. – Ну, как обычно, поздоровались и тут он мне: – А я вот в отпуск собираюсь. Я: – Как в отпуск? Он: – А что я не, не человек? Полечу в Джорджию, у меня там родственники, брат с семьёй, тетя, отдохну …
И действительно улетел и вернулся “на работу” аж через месяц.
Потом я узнала историю бывшего репортёра CNN, который и выглядит нормальным, и прекрасно говорит, а, между тем, уже семь лет живёт на 60-ой и Лексингтон, потому что явно не в порядке что-то у человека с головой. Потом еще и еще…
И вот уже сама теперь не только знаю бездомных своего района. Но и наблюдаю за их жизнями.
Вот, например, уже второй год я вижу из окна своего офиса постоянного нищего, который сидит через дорогу напротив. Сначала он сидел около здания работаюещего банка, потом его закрыли. Еще некоторое время он просидел около здания теперь уже закрытого. Потом здание снесли, теперь там котлован, и он сидит уже около зеленого забора, который отгораживает улицу от ямы в земле.
Две недели назад, когда у нас тут разыгрались холода, ему вызвали “Скорую”. Вся улица была заставлена машина – и три полицейские приехали, и пожарная, и парамедики… В общем, увезли его. Все холода не было на месте. Вчера появился опять: в полностью новой одежде от светло-голубых джинсов и ярко-горчичного цвета куртки до белых кроссовок (ну, как без них, они же почти визитная карточка американских бездомных). Борода перестала быть желтой, а приобрела благородный седой оттенок, сам помолодел, поздоровел и стал куда лучше ходить – раньше совсем согнувшись передвигался, а теперь прям живенько.
И вот что удивительно – местные жители прям обрадовались, что он жив. Переживали за него. Кто-то тут же принес ему новое одеяло (его забрали со всем скарбом, а вернули без него), кто-то стульчик притащил маленький раскладной, чтобы он на земле не сидел. Купили кофе… А я сижу и из окна офиса наблюдаю за тем, как он опять обживается около забора.
До следующих холодов и до следующего визита в больницу.
Или вот нищий, который живет на соседней с моим офисом улице. Тот – большой поклонник нашего района и очень переживает за исторический облик улиц.
Вышла я тут на улицу купить кофе себе и ему – он его любит. Принесла. Стоим разговариаем. Он руки об стакан греет (холодно же) и спрашивает:
– Ну что, продали ваше здание?
А наше старенькое, но такое прекрасное здание на этом дорогом перекрестке единственное не продано пока.
– Нет, – говорю, – Ходят все, смотрят. Продадут, наверное, скоро. А потом снесут… Еще пара лет и этот перекресток будет совсем не узнать.
– F.ck! – вдруг говорит бездомный. – Что они делают с моим районом??!!!
