“Ну тупые” – это фраза или присказка, которую я очень не люблю. И не потому, что американцы не могут быть тупыми в принципе. Могут, как, впрочем, и жители любой другой страны. Дело просто в том, что когда-то неплохой сатирик Задорнов употреблял это словосочетание, чтобы показать, что это мы еще дикари. Но постепенно он стал ближе к Кремлю, понял, что такое правительственная кормушка и все – американцы как один стали “ну тупыеееее”.
“Ну тупые” или бардак с 25-летним стажем
Я тут была в отделении полиции, расположенном на широком проспекте Coney Island, который упирается в Брайтон Бич. Пусть до Брайтона там минут двадцать пешком, но в этом районе уже живёт очень много русскоязычных, впрочем, как везде по Южному Бруклину.
Пришла по своим делам. Заняла очередь. Передо мной стояла всего пара человек.
Сначала очень молодой офицер (красавчик-итальянец) долго и терпеливо выслушивал двух религиозных евреек – пожилую совсем и помоложе. Терпеливо объяснял им почему их случай – не для полиции. Потом должна была наступить очередь русскоязычного мужчины, который так извёлся ожидаючи и настолько этого не скрывал, что офицеру, который вёл беседу, пришлось её прервать и сказать ему, мол, проявите терпение и уважение или приходите в другое время. Потому что мужчина и хлопал себя руками по ляжкам, давай понять, что болтать пора прекращать. И вздыхал, и театрально вздымал руки к потолку. И бросал на меня многозначительные взгляды, мол, каково, а?
И все это до тех пор, пока офицер не дал ему понять, что ждать надо молча, потому что он мешает другим.
Дошла, наконец, очередь и до этого русскоязычного мужчины. И он начал объяснять, что в машину его жены врезался какой-то придурок и ему нужен документ об этом происшествии. Английского в его случая надо было реально на три буквы. Скажи буквально: авария, число и мне нужна бумага (мы тут действительно так и говорим про документы часто – бумага – paper).
Но мужчина не мог сформулировать даже этого.
Я подождала чуток, поняла, что это может длиться бесконечно и потому не выдержала и говорю – давайте я переведу. Перевела. Офицер сел за компьютер, нашёл день аварии и говорит – на нашем участке такой аварии не было.
Мужчина опять начал бить себя по ляжкам, вздевать руки к потолку, прижимать их к сердцу, давая понять, что не врет и жена есть, и в нее действительно кто-то врезался.
Офицер все это время сидел за компьютером и что-то сосредоточенно искал.
В итоге он проверил адрес, рядом с которым произошла авария, затем нашёл к какому именно полицейскому участку он относится, написал его номер, адрес и телефоне на бумажке, максимально просто и подробно объяснил мужчине как отсюда до него дойти или доехать. Потом пожелал хорошего дня, улыбнулся и пожелал напоследок ещё и жене побыстрее отойти от стресса.
«Наш» молча взял бумажку с адресом, сунул в карман и, разворачиваясь, чтобы уходить и напоследок мне доверительно:
– Двадцать пять лет здесь живу: как бардак был, так и есть!
Думаю, что перед этой фразой покойный сатирик Задорнов спросил бы зал: Знаете ЧТО он сказал? Готовы?
Кстати, шутка о том, что полицейские на Брайтоне за двадцать пять лет так и не выучили русский язык, давно потеряла свою актуальность. На службу в этот район много лет назад начали набирать русскоязычных парней и девушек. “Ну тупые”, что тут еще сказать.
PS Я, кстати, пришла узнать могу ли я подать заявление о пропаже без вести парня, который находился в США нелегально. Мы с офицером долго все выясняли и главное, что я вынесла из этой беседы, было: Нам все равно какой у него статус в стране, если он – жертва или свидетель преступления и ему нужна помощь. Мы не будем его искать, чтобы отправить домой, мы будем его искать, чтобы помочь.
И снова вспомнился Задорнов: “Сидите? Готовы?”
Читайте также “Как начать сниматься в Голливуде”
Photo by John-Mark Smith on Unsplash
